Дети чужими не бывают…

[AlexijaKas]

Сказка написана для четвертого этапа конкурса "Подарок советника Ирги" в игре Тайный город онлайн

по решению независимого жюри, работа набрала 8 баллов

А теперь сказка

Давным-давно в чащобах Дикого леса жило-было племя дикарей. Сутки напролёт они охотились на животных, тем самым добывая себе пищу, делали примитивные орудия труда и варили эликсир, без которого они глупели на глазах. Если на племя нападали звери или люди, населяющие земли недалеко от лесов, эти невысокие мужчины вставали плечом к плечу, сражаясь с врагом, окрашивая шапки в красный цвет. И, конечно, они всегда выходили победителями из таких битв.
Люди прозвали этих крепышей Красными Шапками.
Но не всё было гладко в жизни дикарей – междоусобицы частенько раскалывали их на три лагеря. Надо сказать, что хоть они и жили вместе, часто роднясь друг с другом, разделены они были на три семьи – Дуричей, Шибздичей и Гниличей.
Глава каждой семьи вёл товарищей в бой, говорил на совете племени и принимал серьёзные решения. Одной из важных проблем для Шапок была погода: ливни, снег и град ослабляли крепышей, а холодные зимние морозы и вовсе убивали заплутавших в лесной глуши Шапок.
И вот однажды, после сильного ливня, небольшой отряд бойцов наткнулся на перевёрнутую повозку. Ржание лошадей слышалось поодаль, несколько Шапок переглянулись и направились в ту сторону. Остальные, не сговариваясь, налегли на повозку и перевернули её. Взору их открылись два тела, мужчины и женщины – с неестественно вывернутыми шеями, они лежали на мокрой земле в комьях грязи.
– Мля… эта… их бы похоронить…
– Зубило… – Один из крепышей потянул стоящего перед ним Шапку и указал на укутанную в меха девочку, которую прижимала к груди женщина. – Там ребёнок…
Словно отреагировав на слова дикаря, девочка открыла глаза, и нависшую над поляной тишину разрезал громкий детский плач.
– Мля… она жива… Зубило, жива. – Мужчины нерешительно топтались вокруг повозки, не зная, что им делать. Наконец тот, которого звали Зубило, снял с головы колпак и, отерев им вспотевшее лицо, затолкал головной убор в широкий карман.
– Ну что, мля, проверьте сундуки, вещи несите в деревню… этих двоих похороните…
– А девочку? – Широкоскулое лицо уйбуя было обращено на плачущего ребёнка. Словно почувствовав на себе взгляд, малышка перестала плакать и сейчас смотрела огромными, как блюдца, глазами на Зубило.
– Я отнесу её в деревню. – И, взяв укутанную в меховую шаль девочку, Шапка направился в сторону их дома.

Долго ли, коротко ли, шли дни, сменялись недели, приближались холода. Погода стала часто меняться, сначала светило солнышко, словно зазывая выйти на улицу, и уже через пару минут небо затягивали тяжёлые чёрные тучи, и начинался дождь.
Девочка, поначалу постоянно испуганно жавшаяся к Зубило, осмелела и стала сама выходить из маленького покосившегося дома на улицу. Женщины стали чаще наведываться к обременённому ребёнком Шапке, помогали одевать и кормить девочку, когда мужчина был занят важными для деревни делами.
Вот в один из таких переменчивых дней малышка, оставшись надолго одна, вышла на прогулку. Неспешно переступая маленькими ножками, девочка, никем не замеченная, дошла до края деревни и вышла за её пределы.

А в это время между главами семей назревал серьёзный спор, предметом которого была маленькая девочка.
– Мля, Зуфило, ну фот зачем тефе этот рефёнок? – Булыжник Шибздич, как и все представители его семьи, сильно шепелявил, чем часто вызывал еле заметные усмешки у других фюреров. Словно не замечая этого, Булыжник, заложив руки за спину, прошёлся по комнате и, отхлебнув из фляги, продолжил: – Рефёнок… ты понимаешь это? Фети фалеют, им уход нужен, фнимание, а скоро зима.
– К чему ты клонишь? – Зубило упрямо выпятил подбородок и покосился на доселе молчавшего Гнилича. Тот, почесав лысую голову, ответил:
– Отдать её нужно… вот прям сейчас взять и отнести к людям… не переживёт она зиму в лесу… да и чужая она нам...
В этот момент распахнулась входная дверь и в комнату влетела женщина.
– Пропала, – запыхаясь, проговорила она, – девочка исчезла.
– КАК? – Зубило, что было сил, сжал её плечи и встряхнул. – Отвечай, что значит – пропала?
– Я пришла, а её нет нигде, уже и деревню обошла – никто Тюшу не видел, – Пакля испуганно смотрела на рассвирепевшего мужчину, того и гляди ударит, и вжала голову в плечи. Но Зубило оттолкнул женщину и со всей скорости побежал на улицу. Шапка боялся, что малышка ушла в лес – впрочем, так и было.

Тюша – именно так в деревне звали девочку – уверенно шла в глубь леса. Она то и дело оборачивалась и смотрела по сторонам, надеясь увидеть то место, куда отводил её Зубило. Место, где Шапки похоронили её родных.
Когда Зубило вел её туда в первый раз, Тюша плакала и просилась к маме, а на обратной дороге попросту уснула. Ещё два раза – она усердно смотрела по сторонам, разглядывая то редких птиц, то пушистых белочек, запасающихся едой на зиму.
И вот сейчас она сбилась с дороги, и не понимала, куда идти дальше. Остановившись, девочка всхлипнула и стала озираться, ища знакомый ориентир, но ничего похожего так и не увидела.
Заметно похолодало, и стал накрапывать дождь. Обняв себя обеими руками, малышка повернула туда, где, по её мнению, должна была быть деревня.
Стоило ей пройти несколько шагов, как до её слуха донеслось утробное рычание, и, обернувшись, Тюша увидела огромного серого волка.
Взвизгнув, малышка побежала. Высоко в небе гремел гром, а дождь усилился, образуя глубокие лужи под ногами ребёнка. Поскользнувшись, девочка упала и заплакала. Рычание, а за ним и громкий вой раздались всего в полуметре от неё, и Тюша обернулась.
Жёлтые глаза животного горели злобой, с больших клыков капала слюна – зверь медленно приближался к ребёнку, словно уже торжествуя победу.
Тюша пискнула и прижала грязные ладошки к глазам, наивно надеясь, что это спасет её от неумолимой смерти от клыков страшного чудовища.
Волк выпрямился и отступил, когда прямо перед ним выпрыгнул мужчина. В руках Зубило держал ятаган и, размахивая им, он заставлял зверя отступать.
Хищник сгруппировался и прыгнул на Шапку, сбивая с ног, но коротышка не испугался, верный клинок глубоко вошёл в плоть волка, рассекая кожу и заливая Зубило кровью поверженного врага.
Сбросив с себя труп, Шапка подошёл ко всё ещё всхлипывающей девочке и, сняв свой колпак, надел ей на голову.
– Не плачь, Тюша, всё будет хорошо. – Мужчина взял на руки продрогшего до костей ребенка и спешно направился в деревню, надеясь, что девочка не заболеет.
Пронесясь через всю деревню, он вбежал в свою избушку, мысленно радуясь, что кто-то подбросил дров в печь, и комнатушка успела прогреться.
– Ну как она? – На пороге появились Пакля и Бугор Гнилич.
– Запомни, Бугор, дети чужими не бывают… А теперь пошли вон, я тут сам управлюсь.
Оставшись один с ребёнком, Зубило переодел девочку, растёр продрогшее тельце медвежьим жиром и укутал в одеяло.
Уже потом, прислушиваясь к мерному дыханию ребёнка, глядя на порозовевшие щёчки, Шапка понял, что жизнь налаживается, и уже ничего плохого не будет, если она останется с ними в деревне. Она вырастет, станет красивой женщиной и обзаведётся своей семьёй…
Но это потом, в далеком будущем…
А сейчас – она всего лишь ребёнок.
Его ребёнок.
Ведь чужих детей не бывает.